читать дальшеМы, люди, такие смешные, держимся за стабильность, за ценности, статусность. За вещи и деньги. Деремся за место под солнцем. А однажды это все обязательно рухнет. Вся наша жизнь - гигантский карточный домик. И вы даже не будете догадываться, что вон та маленькая потертая карточка тащила на себе всю конструкцию.
Я никогда не была по настоящему одинокой. Несмотря на всех моих тараканов - а их очень, очень много - у меня всегда была семья. У меня не было отца, но были мама, бабушка, дедушка и сестра. Четыре органа, без которых я была бы не я. Они все такие разные, но понемножку от каждого есть во мне. Любить их - так естественно и привычно, как любить свои руки и ноги. Пока они есть - вроде нормально, а попробуй без руки?
Это был последний Новый год, который мы праздновали вместе. Через пару дней бабушке стало плохо. 11го вызвали скорую, я пришла к ней рано утром, думая что это просто боли в животе. Врач что то деловито спрашивала и записывала. Бабушке было плохо. Она уже не могла даже пить. Мы думали, что она драматизирует. Я не понимала что происходит. Я помогла ей одеть пальто. Я держала ее за локоть и помогала спускаться. Этаж, еще этаж. Потом была скорая. Я как-то нелепо шутила и пыталась убедить маму что все это глупости. Потом было приемное отделение. Каталка. Врачи. Лифт для пациентов и лифт для посетителей. Двери закрылись. Больше бабушку живой я не видела.
Через пять часов затянувшейся операции по промыванию кишечника маму позвали в реанимацию. Это был рак. Половины внутренностей больше не было. Она просуществовала в бреду и горячке еще четыре недели. Потом ее не стало совсем.
Я так боялась поверить в то, что она умирает, что за месяц не приехала ни разу. Мне было очень страшно. Это как худший кошмар, ставший явью.
Это как будто у тебя была рука - а теперь не стало. Утром ты проснулся целым, а вечером тебя уже нет. 11 часов между счастьем и кошмаром.
Когда ее вынесли из катафалка, я на секунду обрадовалась, мне показалось что она просто спит. Когда на гроб стали бросать землю, мне как то особенно стало казаться, что все это галлюцинация, и сейчас меня разбудят. Стоять там и понимать, что твой родной человек лежит совсем холодный под землей и больше тебя не слышит это очень, очень страшно.
Я постоянно вспоминаю как ее забирали. Сколько секунд было, сколько можно было успеть сказать. Спросить. Она говорила мне как-то, что собрала вещи на такой случай, в чем похоронить. А я смеялась и отнекивалась - глупости, бабушка. Куда тебе помирать? Я перерыла всю квартиру. Я не нашла мешочек.
И ты вроде живешь, вроде дышишь, но уже совсем вполсилы и вполдуши. Говорят, ко всему привыкают. Брехня.
Психолог – человек, который смотрит на всех остальных, когда красивая девушка заходит в комнату.
Сочувствую, соболезную, сопереживаю... У меня тоже была любимая бабушка, к. растила меня больше, чем родители. Но потерял я её лет в 14. Чувствовалось, это, конечно по-другому - острее... даже не боль, а... сотрясение мира, но легче... приспособиться?.. На самом деле, ко всему привыкают. Просто иногда на это уходят годы и десятилетия.
-
-
03.04.2015 в 08:41-
-
03.04.2015 в 10:37Соболезную.
-
-
24.05.2015 в 09:11На самом деле, ко всему привыкают. Просто иногда на это уходят годы и десятилетия.